В 2019 году из Сирии вернули 595 граждан Казахстана. Из них 32 ребенка – сироты. Часть прибывших осудили за участие в деятельности террористических организаций. || Кадр из видео

Калиме Бердихан 30 лет (имя и фамилия изменены), родилась в Актобе. Она единственный ребенок в семье. Окончив школу №30, девушка поступила в университет, мечтала стать филологом. 

– Когда я еще училась в школе, отец стал читать намаз, предлагал это делать мне, но я не была готова. Намаз я стала читать позже. Прошла обучение в медресе, стала носить платок, со временем ушла из университета. Родители не могли платить за мою учебу, к тому же в вузе стали запрещать ходить в платке. Училась я хорошо, решался вопрос о переводе меня на грант, но я все равно ушла, – рассказывает Калима. – Стала работать, в 19 лет вышла замуж. С будущим супругом меня познакомил отец. Супруг тоже из Актобе, читает намаз, он бывал у нас дома. Супруг занимался выращиванием скота, продавал мясо. Как человек он очень заботливый, хорошо ко мне относился. Детей поначалу у нас не было. В 2011 году мы с ним уехали в Турцию, оттуда в Афганистан. Всеми вопросами нашей поездки занимался супруг. Были люди, которые нас встречали. Остановились мы в Визиристане [самопровозглашенное государство в Пакистане на границе с Афганистаном. – Ред.], жили там около года. 

– Зачем вы туда ехали? 

– Я ехала за мужем, за лучшей жизнью. Не воевать. Туда, где не обращают внимание, носишь ли ты платок, бороду. 

В Визиристане у молодой семьи был свой дом, там у них родился первенец. 

– Я рожала дома, – говорит Калима. – Мне помогали другие женщины. Среди них были приезжие и местные. В этой стране женщины не выходят из дома. Я тоже занималась домом, ребенком. Когда сыну не было еще года, мы перебрались в Сирию. Это было в 2013 году. Мы жили в разных городах. Я там тоже занималась детьми. В 2017 году у нас родилась дочь. Вспомнить страшно – роды были во время бомбежки. Как мы жили? Пособия на детей мне не платили, хотя слышала, что они там большие. Даже ежемесячные пособия, которые платили тем, кто под флагом ИГИЛ, в последнее время нам не давали. Размер не могу сказать, он всегда был разным. В последнее время мы голодали, не знали чем кормить детей. Были многодетные женщины, у которых мужья погибли. Они остались с 5-7 детьми, им было очень сложно. Кто-то из женщин погиб от снайперской пули, когда ходил в поисках еды для своих детей. Некоторых из сирот наши женщины забрали с собой в Казахстан, чтобы они там не погибли.  

По словам Калимы, еще в Визиристане она хотела вернуться домой. Но ее пугали: вернешься – закроют, детей сдадут в детский дом, и она решила остаться.

– В Сирии мы объехали много мест. Как начиналась бомбежка, мы перебирались туда, где потише. Последние два месяца были в Аль-Холе – сирийском лагере беженцев. Перед этим узнали, что Казахстан проводит операцию «Жусан», вывозит своих граждан из Сирии. Я была согласна на все, лишь бы спасти детей. Я позвонила отцу, он узнал, что будет второй этап «Жусана» и есть возможность вернуться домой. Курды открыли нам дорогу, мы перебрались в их лагерь. Супруг провел меня с детьми, сам остался. На тот момент вывозили только женщин и детей. Супруга доставили позже. Женщин в курдском лагере было очень много. Из России, Кыргызстана, Узбекистана, Франции, Италии. Некоторые умоляли забрать их тоже, говорили, что примут гражданство Казахстана, просили забрать хотя бы детей, но их не взяли. 

Самолетом 9 мая мы прибыли в Актау. Там впервые за долгое время мы могли спокойно спать. В Актау мы были месяц. Нас водили на море, проводили тренинги, детям организовали игры. С нами работали психологи, они до сих пор работают с нами. Пойти на море, поиграть – для детей было счастьем. В Сирии Ефрат рядом, но пойти туда спокойно поиграть дети не могли. 

Через месяц нас привезли в Актобе. Я была рада, что мои дети дома, и если даже я умру, мои останки похоронят на родной земле. Отец устроил той, позвал соседей, родных. Никто от нас не отвернулся. Первым делом я сходила в университет, была в библиотеке. Я очень скучала по книгам, по их запаху. Хочу продолжить образование. 

Дети в Актобе впервые увидели снег. Сын нарадоваться не мог, а дочь не хотела на него наступать, боялась. Они куртку и сапоги не хотели надевать, не знали что это.

Калима сейчас живет с родителями, воспитывает детей, супруг отбывает наказание.

– Мужчины все сидят, – говорит она. – Женщин, которые занимались пропагандой, тоже посадили. Остальные учатся, работают, растят детей, кто-то открыл свой бизнес. Я тоже занимаюсь детьми. Я никого не убивала, не воевала, пропагандой не занималась. Да, совершила ошибку. Но иногда человеку, чтобы понять, что это ошибка, надо ее совершить. Главное, мы продолжаем жить. Сын учится во 2-м классе, отличник. Недавно на республиканской олимпиаде по математике занял 1-е место. До этого участвовал в конкурсе поделок, смастерил из пластиковой бутылки самолет. В окно он вклеил свое фото. На презентации объяснил, что на таком хочет полететь в Астану, к папе в тюрьму. Он очень скучает по нему. Сын участвует и в других конкурсах, читает стихи Абая. Он очень общительный, у него много друзей, и я этому рада. Учителя говорят, сын очень способный. Он мечтает стать инженером. 

– Когда вы уезжали в Сирию, родные знали об этом?

– Родители знали, мы созванивались с ними, я высылала им наши фото. Конечно, они переживали. Отец уговаривал вернуться. Искал пути для этого. Просил хотя бы переправить сюда детей. Но попав туда, сложно было найти дорогу обратно. Вернуться домой нам помогли наши власти. Я ехала обратно, и меня переполняли чувства. Думала: надо же, несмотря ни на что, наша страна не забыла нас, не бросила. Она простила нас, как родители прощают своих провинившихся детей.   

– О чем вы мечтаете?

– Хочу, чтобы мои дети выросли достойными людьми. Чтобы они принесли пользу своей стране и это помогло бы стереть темные пятна из моей жизни. Я для этого прилагаю все усилия. Чтобы люди завтра могли сказать: пусть мама совершила ошибку, но детей она воспитала настоящими людьми.

В мае 2019 года в Актобе были возвращены 44 человека. Из них 3 мужчин и 2 женщин осудили, они отбывают наказание. 10 женщин и 29 детей продолжают курс реабилитации и адаптации. Одна женщина вернулась самостоятельно. 5 детей находятся у опекунов, двое – в доме ребенка «Умит».