Юрий Иванович Троицкий начинал прорабом. Около 40 лет он занимался строительством Актобе. Был директором ДСК.

Он прошёл путь от прораба до директора ДСК, который возвёл в Актобе миллионы квадратных метров жилья, пишет "Диапазон" @gazeta_diapazon.

«Людям нужно было жильё, после войны многие жили в бараках», – вспоминает 84-летний Юрий Иванович Троицкий.

Я шла к нему на встречу и повторяла про себя вопросы, которые хотела ему задать. Но когда мы встретились, до них дело не дошло. Я просто слушала. Слушала, боясь перебить удивительного человека, труженика, который десятки лет отдал строительству Актобе, и поражалась: каких это стоило неимоверных сил…

ОТЦА НАЗЫВАЛИ КАЗАХОМ, И МЕНЯ ТОЖЕ

– Вы знаете, строители это самая нужная профессия на земле. Они как кочевники, приезжают на пустое место, а оставляют города. Я с детства хотел стать строителем, – начал свой рассказ Юрий Иванович.

Юрий Троицкий – старожил Актобе. Оба его деда приехали сюда в начале 1900-х годов из Самары работать на железную дорогу и остались здесь жить.

– Мы жили на улице Карла Либкнехта, там прошло мое детство, – рассказывает Юрий Иванович. – В 45-м я пошел в школу. Нас, детей, в семье было четверо. Мы держали скот, заготавливали сено, сажали огород, топили печь, все с детства были приучены к труду. Мама работала в горФО, отец был главным бухгалтером облФО, ездил по всей области. И он, и мама очень хорошо знали казахский язык. Отца еще маленьким отдали в казахскую семью, он пас лошадей. Его все считали казахом. Когда он умер, пришли аксакалы, хотели похоронить по казахским обычаям. В Москве, в министерстве, когда я приезжал туда, уже будучи директором ДСК, меня тоже называли казахом. Моя родина здесь.

1960 год. Актюбинск. Встреча выпускников 10 «В» класса. В центре классный руководитель – Руш Владимир Адольфович.

КАК ПОЯВИЛАСЬ ОТОРВАНОВКА

В 50-е годы город состоял из Курмыша, Москвы и Татарской слободы, где я и вырос. Все дети города знали друг друга. На площади, где сейчас горакимат, был песок по колено, и мы там играли в футбол. Под яром катались на лыжах.

На Москве была всего одна улица. Оторвановку так назвали, потому что этот район действительно был оторван от основной части города. От 13-й школы до частных застроек была пустошь.

После школы я поступил в Куйбышевский инженерно-строительный институт. Учиться было несложно. В школе у нас были прекрасные учителя, среди них много эвакуированных. В 60-м я вернулся в Актюбинск. Тогда население города было около 80 тысяч жителей. Здесь был Совнархоз – руководство края, куда входили четыре западные области. Меня взяли туда на работу, но мне хотелось на производство. Договорились, что я поработаю до нового года в отделе капстроительства, потом меня отпустят на стройку. За это время я объездил весь край.

Юрий Троицкий - студент Куйбышевского инжинерно-строительного института (верхний ряд, четвёртый слева)

НАЧИНАЛ ПРОРАБОМ

Однажды меня вызвали к начальству. Предложили рассчитать 12-метровую ферму. В строительстве так называют металлическую конструкцию будущего здания. Я по­обещал к утру все сделать. Завод ЖБИ к тому времени в городе уже был, но такие конструкции он не делал. Я всю ночь чертил, делал расчеты, утром сдал проектировщикам, они дали положительное заключение. Те конструкции в промзоне стоят до сих пор, а мне после этого посыпались предложения по работе. В марте 1961 года я перешел прорабом в управление «Жилстрой» треста «Актюбстрой». Работать было непросто. Нужны были не только профессиональные знания, на мои плечи легла большая материальная ответственность. Мы строили 8-9-й кварталы от ул. Маресьева до пр. Победы и от ул. Ливенцева до 16-й школы, там возводили двух- и трехэтажные дома.

ПЕРВАЯ ШКОЛА СО СПОРТЗАЛОМ

На центральном проспекте в районе «Спутника» в 61-м мы строили и школу, и общежитие мединститута. Сдали их за год! Школа была первая в городе со спортзалом. 12-метровые железобетонные фермы для нее мне приходилось изготавливать и монтировать на месте. Чертежи я делал сам. Все, конечно, контролировалось, была стройлаборатория, она проверяла прочность и другие показатели. Такие изделия в городе не делали, надо было искать выход.

Для общежития не было нужных плит: коридоры узкие, плиты нужны 2-метровые, а выпускали только 6-метровые. Я принял решение использовать монолит. Поставил опалубку, заливал бетон, использовал арматуру, разумеется, все рассчитал. Общежитие сдали в срок, оно тоже стоит до сих пор.

ЖИТЬ НЕГДЕ, ЗАПРАВКИ НЕТ, А ОБЪЕКТ СДАЙ

В 62-м на Байконур надо было для связи с Москвой протащить кабель – специальный в воздушной рубашке, а через промежутки построить усилительные подстанции – в Кандагаче и Эмбе. В Эмбе надо было реконструировать имеющееся здание, а в Кандагаче построить с нуля. Я уговорил одну бригаду поехать со мной, это 25 человек. Хочу сказать: мне везло на людей, со мной работали очень хорошие бригадиры. Нам дали разбитый барак. Мы его остеклили, поставили печки, организовали питание. Но это еще не все. У нас работали экскаватор, бульдозер, 2 машины и кран, а заправки в Кандагаче не было – только нефтебаза. Я договорился брать горючее бочками, их везли на прицепе на нефтебазу, так запасались ГСМ. Мне было 24 года. Грузы поступали вагонами, это была большая ответственность. Я тогда прошел хорошую школу. Мы сделали свой растворный узел, на Илеке я организовал песчаный карьер. Построить техническое здание и 16-квартирный дом надо было за зиму, мы их сдали.

КАК СТРОИЛИ «ИЛЕК»

Вернулся в Актюбинск – мне поручили строить гостиницу «Илек». Сроки ставили сжатые. Я организовал на стройке 2-сменную работу. На стройке это было впервые в городе. На ночь мы включали освещение, сделали переносные стойки, на них были лампы с патронами. Дальше я везде работал в две смены. Более 40% времени в строительстве занимает подготовка. Мы сделали так, чтобы в 1-ю смену, когда люди приходят, все было уже готово – кирпичи, раствор, кран…. Тогда не будет простоев. Я внедрял все, чему учили в институте по организации труда. Гостиницу мы сдали в конце 63-го года. К тому времени я был старшим прорабом стройуправления N2 треста «Актюбжилстрой».

В том же году в Актюбинске решили строить крайисполком – здание сегодняшнего облакимата. Там была степь. В 65-м мы построили фундамент, 2 этажа здания, тут меня назначили главным инженером строительного управления №2 «Актюбжилстроя». Предприятие возводило школы, садики, магазины, первые 9-этажки возле «Электрона», Центральный стадион, «Арман», «Жастык», ГПТУ, водозабор, ДК химиков, радиоцентр в Курайли и другие объекты.

70-е годы. Архитекторы и строители обсуждают план строительства 11-го и 12-го мкр. Слева направо управляющий «Стройбанком» П. Н. Рыбак, участник разработки проекта А. Г. Ажгалиев, главный архитектор города Н.И. Лапшин, руководитель мастерской «Актюбгражданпроекта» Л.В. Андронова, начальник ДСК Ю. И. Троицкий.

ПАНЕЛЬНУЮ ПЯТИЭТАЖКУ - ЗА 18 СУТОК

В 71-м меня назначили главным инженером ДСК. 11 лет я проработал на кирпичном строительстве и 25 лет возглавлял ДСК.

Начальником комбината тогда был Заир Джанжаркенов. Сразу после назначения я попросился на ДСК Москвы и Ленинграда, чтобы изучить их опыт и технологию. Поехал с ручкой и блокнотом, все записывал. Много раз я бывал на Алматинском ДСК, это был эталон. Сотрудничал с НИИ, которые занимались сборным железобетоном, их сотрудники внедряли в Актюбинске свои передовые технологии. У нас были великолепные специалисты.

Что такое домостроительный комбинат? Это огромная махина, которая выполняет полный цикл строительного производства, от выпуска панелей до их монтажа, отделки зданий и ввода их в эксплуатацию. В составе ДСК были завод крупнопанельного домостроения, монтажный и отделочный участки, участок механизации, который ведал всей техникой, и проектная мастерская. Все работало, как часы. По производственной мощности наш ДСК был вторым в Казахской ССР после Алматинского и одним из лучших в Союзе. 5-этажный 90-квартирный дом мы монтировали за 18 суток. 11 микрорайон построили за 5 лет! Это был огромный труд сотен людей. Но их работу надо было организовать.

Чем отличается крупнопанельное строительство от кирпичного? Монтаж панелей гораздо эффективнее, чем кладка кирпичей. Но это не только скорость – еще и качество. Железобетонные изделия имеют внутри арматурную сетку, бетонные панели стягиваются друг с другом в единое целое, и такие дома даже сложно разобрать. При этом они дешевле.

Актюбинский ДСК. Цех наружных стеновых панелей главного корпуса комбината.

ПЕРЕСТРОЙКА ДСК

В 74-м году Джанжаркенова избирают секретарем Фрунзенского райкома партии, меня назначают директором ДСК. В этот период на предприятии решили ставить улучшенные серии домов – 121-е, там, где больше коридоры, кухни, санузлы отдельные. Чтобы перейти на новые серии панелей, понадобилось 2 года. Надо было разработать чертежи, технологии. Первый дом новой серии мы построили в 76-м году.

Перед нами ставили задачу увеличить мощность ДСК. Если до этого мы сдавали 60 тысяч кв. метров жилья в год, нам ставили задачу сдавать уже по 120 тысяч кв.м. Предприятие наше было высокорентабельным, но нужно было перестраивать его работу. Нужны были дополнительные площади. Технологическую часть мы перестроили в течение года. Алматинский институт подготовил проект, он прошел экспертизу, потом я поехал все это утверждать в Москву, в Минтяжстрой СССР. Приезжаю туда с чемоданом бумаг, а мне говорят: посмотри – там комната до потолка в документах, и это все ожидает экспертизу. Но мне повезло. В этом министерстве в управлении капстроительства работал мой сокурсник. Я его встретил случайно. Он вызвал сотрудника, который меня принял, говорит: помоги провести экспертизу, в госплан я пойду сам. Он здорово мне помог. Нам выделили деньги, и в 81-м году мы провели полную реконструкцию ДСК, ввели новые цеха. Если первый миллион квадратных метров мы построили почти за 20 лет, то следующий – за 10 лет. У нас трудилось 1600 человек: на заводе 600, остальные на объектах. Это не считая, временных работников.

25 лет я руководил ДСК. В городе были еще тресты «Актюбстрой», «Актюбжилстрой». Руководили ими Николай Жиленков и Петр Бондаренко. Нас называли тремя богатырями. И Жиленков, и Бондаренко, к сожалению, умерли.

70- е годы. Звено монтажников Актюбинского ДСК.

ПОЧЕМУ ХОТЕЛИ ПОПАСТЬ НА РАБОТУ В ДСК

В 70-х появились проекты 11,12 микрорайонов. Это были другие дома. Мы строили прямоугольного типа, а там повороты, арки… Как быть? И я создал у себя проектную мастерскую, чтобы задумки архитекторов можно было переложить на наши изделия. На монтаже у нас была уже не двух-, а трехсменная работа. В 80-м мы перешли на скользящий график. Завод работал в 3 смены без выходных. Текучки кадров у нас не было. Многие хотели попасть к нам на работу. ДСК давали 10% от сданного жилья – по 200 в год. Квартиры работники получали за 3 года. Но работать было тяжело, конечно.

У нас трудились 200 женщин-отделочниц. 60-квартирный дом они отделывали за 2 недели. Для их удобства мы сделали даже теплый туалет на стройке. Их ставили на канализационный колодец, потом переносили на другой объект. Вагончики ставили, чтобы было, где людям переодеться, после работы нормально ехать в автобусе. Монтажники сделали душевые для себя с подогревом. В спаренных вагонах обустроили столовые.

Чтобы люди хорошо работали, нужны условия и хорошая оплата. Наши работники знали: если больше произведут, больше получат. Деньги важны для человека при любом строе.

Мы строили дома не только в Актобе – в Алге, Хромтау, Кандагаче. Один наш дом стоит на Байконуре.

70-е годы. Улица Кирова, ныне Есет батыра.

КОМБИНАТ БОЛЬШЕ НЕ НУЖЕН…

В 90-х в строительстве наступило затишье. Я долго не мог поверить, что ДСК больше не нужен. Это же мощное предприятие. Мы стали строить дома на продажу, выставили 3 дома. Но в тот период от нас массово стали уезжать на родину немцы. Они продавали свое жилье гораздо дешевле нашего, и квартиры не покупали. Я искал деньги вне Актобе. Хотел строить в Оренбурге, встретился с мэром, мы подготовили уже всю документацию, договорились, где будем выгружать железобетон, и тут повысили тариф на железной дороге. Цены на жилье взлетали так, что мы не могли конкурировать с оренбургскими строителями. Хотя у нас все было свое, даже вагоны, мы переоборудовали их под панели, согласовали с ЖДУ, как их грузить, как крепить. Это была огромная работа. Мы возили панели и в Хромтау, и в другие районы. Больше 100 вагонов выгружали в месяц. Из Мугалжар по 2 платформы щебня получали в сутки. 84 тысячи железобетона готовили в год. Никто столько не выпускал!

Я ходил в обладминистрацию. Там мне сказали: все, ДСК не будет. Тогда я заключил договор с Башкирией на изготовление фундаментных блоков. Надеялся сохранить завод, а когда тариф и таможенные пошлины подняли, партнёры были вынуждены расторгнуть с нами договор. Это был уже 96 год. Меня тогда через день вызывали в прокуратуру, рабочие 2 месяца не получали зарплату. Мы как раз достроили последний дом. Он был для мясокомбината, но с нами не рассчитались, не отдали 20 млн тенге. На ДСК к тому времени пришли акционеры. В начале 90-х годов мы пытались предприятие выкупить сами, хотели раздать доли работникам в зависимости от стажа, но порядок изменили и ничего не получилось. Я стал отдавать работникам имущество завода в счет зар­платы. Рассчитался и с людьми, и с предприятиями, и ушел. Два года я не работал, потом вышел на пенсию.

– На месте комбината сейчас что?

– Ничего. Новые владельцы все распродали.

Юрий Иванович Троицкий за свои труды был награжден орденами «Знак Почета», Трудового Красного Знамени и медалями. Он заслуженный строитель Казахской ССР и Почетный гражданин Актобе. Спрашиваю его: за ваши заслуги есть доплата к пенсии?

– Была за звание заслуженный строитель Казахской ССР, потом ее убрали. Но я на жизнь не жалуюсь. Когда еду по городу и вижу построенные нами дома, думаю, что я не зря прожил свою жизнь. Сейчас, конечно, все по-другому. Важен принцип: обмани ближнего и забудь о дальнем. Но он не для меня.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Учитель-герой достоин, чтобы его имя носила улица в родном селе